Альберт Попов
Когда-то Россия занимала лидирующие позиции в мире по выращиванию промышленной конопли. Еще сто лет назад в нашей стране было сосредоточено до 95% всего мирового коноплеводства. Но со временем эти позиции были не просто потеряны — отрасль была разрушена практически до основания. А между тем, сегодня эта нетипичная (и даже многим до сих пор кажущаяся «запретной») культура обладает просто фантастическим потенциалом. Понимание этого факта привело к созданию Агропромышленной ассоциации коноплеводов (АПАК), которая призвана возродить отрасль в России. В этом году ассоциация провела первое Всероссийское отраслевое совещание «Коноплеводство России 2017: перспективы культуры в возделывании и переработке», на которое приехало большое число заинтересованных аграриев. Мы встретились с директором АПАК Альбертом Поповым и попросили его подробно рассказать «Аграрным Известиям» о перспективах культуры и сложностях, которые пока препятствуют более интенсивной модернизации отрасли.
— Альберт Александрович, Агропромышленная ассоциация коноплеводов была создана сравнительно недавно — в конце 2016 года, но первые результаты появились довольно быстро. Расскажите, какие вообще предпосылки привели к необходимости объединиться?
— Действительно, наша Ассоциация была создана в конце 2016 года при прямом участии Пензенского НИИСХ, одного из оставшихся центров селекции конопли. Причины на самом деле лежат на поверхности. В прошлом наша страна занимала лидирующие позиции по коноплеводству, продукты переработки конопли были одной из основных экспортных статей Российской Империи. Но с 1960-х годов отрасль начала приходить в упадок, и сегодня мы имеем небывало низкий уровень посевных площадей, занятых промышленной коноплей, — всего 2600 гектаров в 2016 году! Удивительно, но в Прибалтике, площадь земель в которой несопоставима с нашей, объем посевов и то больше.
К сожалению, деградация постигла отрасль целиком. Селекционная работа тоже находится в тяжелом состоянии. На всю страну из работавших ранее научных центров — в Краснодаре, Пензе и Чувашии — уже осталось всего два. Все меньше и меньше остается адептов этой культуры, а без научного обеспечения отрасль попросту исчезнет.
— То есть практически на руинах вы решили отстроить отрасль заново?
— Да. Мы подошли к черте, когда либо мы ставим крест на всех потенциальных инвестициях, науке и забываем об этой отрасли навсегда, либо предпринимаем конкретные незамедлительные шаги по ее восстановлению и даже преумножению. Мы видим огромный потенциал у коноплеводства в России. За рубежом отрасль в последние годы развивается очень энергично, технологично, интенсивно. Почему Россия не может делать то же самое и получать такую же прибыль? То, что мы говорим о возрождении отрасли, больше прагматичный расчет, нежели просто красивые слова.
— Вы говорите о большом потенциале, рентабельности культуры. Раньше из конопли производили так называемую пеньку, которой и славилась Россия на международном рынке. А в 21 веке как себя может проявить конопля?
— В стеблях конопли содержится 28-32% волокна, в семенах — 29–32% масла. Конопля — сырье для тысячи наименований различной продукции. Это волокно, ткани, бумага, масло, лекарства и многое другое. Действительно, раньше все делали упор на традиционные продукты коноплеводства — масло, пеньку. Но мир не стоит на месте, и сегодня продукцию переработки конопли применяют даже при строительстве.
— Наверное, сейчас я задам тот вопрос, который назрел у большинства читателей. В силу известных причин в обществе сформировано негативное отношение к данной культуре. Эти стереотипы и способствовали вырождению?
— И это в том числе. Пожалуй, начну с развенчания мифов. Действительно, в некоторых видах конопли (а именно в ее разновидности Cannabis Indica) содержится более 25% процентов тетрагидроканнабинола (ТГК), запрещенного наркотического вещества. Но мы же говорим о выращивании конопли посевной (Cannabis sativa). В России принят один из наиболее жестких в мире предельных уровней содержания ТГК — не более 0,1%. В подавляющем большинстве стран Европы разрешено содержание на уровне 0,2%, в Канаде — 0,3%. Италия в конце 2016 года приняла нормативные документы, которые позволяют возделывать эту культуру с содержанием ТГК 0,6%.
С появлением первых нормативных актов в 2007 году в России начали смотреть на коноплеводство не как на что-то преступное, а как на отрасль, которая может приносить прибыль. Да и первые посевы стали производиться только с 2011 года, с опаской, как будто «вжав в голову в плечи». Все-таки в обществе уже сформировались устойчивые стереотипы. Когда я впервые познакомился с культурой, понял, что в адрес технической конопли высказано столько незаслуженных упреков, неоправданные законодательные ограничения, которые составлялись по принципу «проще все запретить». И тут, пожалуй, нужно сказать слова благодарности бывшему руководителю ФСКН Виктору Иванову — при нем был принят ряд нормативных документов, которые обозначили разницу между наркотической и безнаркотической коноплей, справедливо сохранив при этом наказание за выращивание и использование наркотической конопли и необходимость проверки и контроля правоохранительными органами посевов. Кроме того, не секрет, что там, где растет ненаркосодержащая конопля, нет места наркоманам. Это особенность культуры — все посадки конопли в радиусе 5 км с технической коноплей за счет перекрестного опыления имеют низкие показатели ТГК. И те, кто пытается возделывать наркосодержащую культуру, как огня боятся наших полей.
— Но ведь визуально наркосодержащая конопля от посевной ничем не отличается. Как контролирующие органы должны разбираться, где растет запрещённое растение, а где действительно сельхозкультура?
— Это одна из наиболее острых проблем, тормозящих развитие отрасли. Дело в том, что наше законодательство в этой части требует доработки. Необходима простая и четкая регламентированная методика определения уровня содержания ТГК в растении, а также возможность проведения анализа на месте. Только ее создание позволит уберечь добросовестных сельхозпроизводителей от непростых отношений с правоохранительными органами на местах, а коллегам из МВД — проводить исследования по строгой и понятной методике, не боясь, что они что-то неправильно срезали, недосмотрели. Мы хотим, чтобы правила были понятные и прозрачные. Чтобы не получилось так, что те инвестиции, которые делают аграрии сейчас, сталкиваясь с большими сложностями в агротехнике и не имея сформированного рынка сбыта, не обернулись полным крахом. Они строят бизнес с нуля, и мы не хотим, чтобы они пострадали.
— Западный опыт как раз говорит о послаблении всех этих запретов, так ведь?
— Именно. Пока мы боремся сами с собой, наши зарубежные коллеги снимают ограничения. Там уже давно поняли, что конопля может стать точкой роста. Например, Македония разрешила возделывать коноплю в медицинских целях. Небольшое государство, как оно может выживать? Действительно, только за счёт правильных экономических решений. А теперь представьте, какой потенциал есть у России с таким колоссальным земельным банком!
В Европе лидер по посевным площадям, занятым под коноплей, — Франция. И мы наблюдаем стабильный прирост из года в год. О чем это говорит? Европейцы — люди очень рациональные, они увидели, что данная культура не менее рентабельна, чем традиционные, и просто вводят ее в севооборот, отдавая все больше полей под коноплю. Россия обладает огромными ресурсами, взять ли среднюю полосу, российское Нечерноземье, регионы Сибири, Дальнего Востока, где были попытки принести на эту почву то, что не дает экономической отдачи. Давайте не будем забывать про ту культуру, в которой мы были традиционно сильны. Эта земля давала нам хороший урожай, наша страна на этом зарабатывала и глупо от этого отказываться. Вообще мировой лидер по площадям под коноплей — Китай. Но 20-25 лет назад коноплеводство там начиналось с горстки семян. Мы можем сделать такой же рывок.
— Еще один очень резонный вопрос. Как на все это смотрит наше правительство, Минсельхоз? Там понимают значимость культуры?
— Одна из причин создания нашей ассоциации заключалась в необходимости обратить внимание регулятора на потенциал коноплеводства. Раньше в поддержке семеноводства присутствовали все индикаторные культуры, а коноплю исключили. Потому что в общем масштабе коноплеводство было совсем мизерным, профильные регуляторы не видели субъектов поддержки. Про коноплю, как одну из самых урожайных и высокомаржинальных культур, забыли, а пеньку (конопляное волокно) постепенно заменили джутовым волокном или вовсе синтетическими материалами — свято место пусто не бывает. Но у конопли есть специфика. Волокно конопли не гниет, не портится от постоянного контакта с водой, в том числе соленой.
Вообще господдержка дает нам надежду на скорые перемены к лучшему. И хотя даже в этом году коноплеводство не получило несвязанной поддержки на гектар, возможно, в силу небольшого объема площадей, сейчас наши коллеги из Минсельхоза активно сами вырабатывают такие мероприятия, которые могут дать отличный старт отраслевому росту. Если мы будем высевать по 100-200 тысяч гектаров, значит, господдержку можно будет считать достаточной и состоявшейся. Она нужна именно сейчас, на этапе становления отрасли. Чиновники из Минсельхоза это понимают и активно помогают нам в меру своих полномочий. Конечно, усилий только федерального центра недостаточно — необходима такая же активная позиция коллег из региональных органов власти. В традиционных коноплесеющих регионах России понимание необходимости развития этой культуры определенно есть. Также крайне важно дать возможность профильным органам исполнительной власти инициировать изменения в федеральном законодательстве даже в зоне ответственности таких министерств, как МВД и Минздрав, возобновить работу межведомственных групп в новом формате с учетом исключения из этого формата расформированной ФСКН. И мы рассчитываем, что профессионализм и ответственность органов исполнительной власти федерального уровня дадут отрасли толчок к развитию, создадут равные конкурентные условия с коноплеводами Западной Европы и Северной Америки. Ведь ни о чем большем российские коноплеводы и не мечтают. Подвижки есть. Один из первых результатов заключается в том, что с этого года благодаря нашему продуктивному взаимодействию с Минсельхозом России конопля попала в перечень на субсидирование элитных семян.
— А сложно ли вообще выращивать коноплю в сравнении с другими культурами?
— Бытует миф, что возделывать коноплю ровным счетом ничего не стоит. Это не так. Конечно, эта культура тоже требует к себе достаточного внимания. Существуют правила севооборота, ей нужна подготовленная почва. Конопля нетребовательна к температурному режиму, ей не нужно много солнечного света и она любит влажность.
У конопли есть очевидное преимущество, которого нет ни у одной другой культуры. Она имеет способность чистить землю, вытягивает все токсины, не передавая их в семечку. В результате этой особенности строения мы получаем экологичную продукцию и при этом эффективно чистим почву. Например, в оживленном промышленном районе Западной Вирджинии при плотном автомобильном трафике местные аграрии очищают загрязненную токсинами почву, периодически высевая ту самую техническую коноплю. Что удивительно: в семечке этой конопли нет и следа загрязняющих веществ, все токсины «ушли» в костру — древесную часть стебля. А при анализе земли в лаборатории получили практически нулевое содержание в почве тяжелых металлов.
— А нужно ли начинающему коноплеводу вкладываться в приобретение специализированной техники?
— Это еще одна беда отрасли. Специализированной техники на сегодняшний день у нас нет. Мы пользуемся стандартной техникой, дорабатываем на месте с аграриями. В эпоху СССР предпринимались попытки механизировать коноплеводство, но реанимировать старые наработки не имеет смысла. У нас остался всего один специализированный Институт механизации льноводства и несколько машиностроительных предприятий. Да, мы могли бы договориться с отраслевыми лидерами, но они ориентируются на объемы. 2600 гектаров посевов конопли (по итогам 2016 года) возможно обработать всего 5-6 комбайнами. С учетом объемов потребления техники иллюзий мы не питаем насчет появления специализированных жаток и комбайнов.
— Альберт Александрович, завершить разговор очень хочется перспективами. Какие сейчас задачи у вашей организации, можете дать какие-либо прогнозы по дальнейшему развитию коноплеводства?
— Мы строим планы на перспективу, причем стараемся делать это выверенно и осторожно. Даже по самому пессимистичному сценарию мы рассчитываем, что площадь под коноплей может достигнуть 20 000 га в скором времени. Уже в этом году мы ожидаем 1,5–2-кратный рост — надеемся, что перешагнем рубеж в 4 тысячи гектаров. Это связано с тем, что в предыдущие три года многими коноплеводами и наукой был создан существенный задел семенного фонда. У нас есть государственный реестр, в котором находится 26 сортов конопли. Все они районированы.
Мы позитивно оцениваем тот факт, что на наше отраслевое совещание приехало много начинающих коноплеводов. Их мы постарались уберечь от совершения типичных для отрасли ошибок. Конечно, мы заинтересованы, чтобы как можно больше людей стали энтузиастами этой культуры. Но каждому хочу сказать — не спешите, друзья. Наша задача — показать, что нужно относиться серьезно к этой культуре. Здесь есть много нюансов и все их надо учитывать.
В названии нашей ассоциации мы сознательно сохранили слово «конопля», чтобы общество и представители власти перестали нас бояться. Это обычная сельхозкультура, такая же, как рожь или пшеница. Надо бороться со стереотипами. На сегодняшний день в нашей ассоциации более полутора десятков участников, среди которых те, кто занимается выращиванием и переработкой культуры. У нас бесплатное членство для аграриев и научных институтов, мы сознательно избегаем всех коммерческих вопросов, связанных с ценообразованием и продажей семян и волокна. На выставке «Золотая Осень» планируем провести тематическую конференцию, на которую хочу пригласить всех, кто заинтересовался вопросами выращивания такой интересной и перспективной культуры, как конопля!
СССР стал достойным преемником Руси — мы опять были впереди планеты всей. В 1936 году посевы конопли у нас в стране занимали 680 тыс. га — 4/5 всей мировой площади под коноплей!
Надо сказать, что курение «травы», несмотря на повсеместное ее произрастание, отнюдь не было русской традицией (в отличие, например, от Средней Азии, где это часть культуры). Каких-нибудь 40 лет назад, а то и меньше, конопляные поля были бескрайними, а словосочетание «коноплеуборочный комбайн» не вызывало глупого хихиканья.
Почему же сейчас конопля в изгоях и под запретом? За это надо сказать «спасибо» Никите Сергеевичу Хрущеву.
Источник: Аграрные известия
